Кэтрин Куртц - Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини]
Она повернулась на каблуках и пошла через поляну, повелительно махнув рукой Мустафе. Когда она остановилась, тот разостлал на земле плотную ткань, прикрыв ею сломанные сучья.
Чарисса полулежала на земле. Перед ней простирался пологий склон, уходивший в глубь леса. В слабом свете утреннего солнца все было тихо и спокойно.
После некоторой паузы Ян подсел к Чариссе и легонько обнял ее за плечи.
— Должен сказать, что твой план мне нравится, девочка, — прошептал он. — Твое хитроумие не перестает изумлять меня, — он задумчиво посмотрел на нее сквозь длинные темные ресницы. — Однако уверена ли ты, что кроме Моргана никто ничего не заподозрит? Я имею в виду самого Бриона.
Чарисса самодовольно улыбнулась и откинулась назад, прислонившись к его груди.
— Ты слишком много беспокоишься, Ян, — промурлыкала она. — Мараша, подмешанная в вино, затуманит мозг Бриона. Он ничего не почувствует, пока моя рука не сожмет его сердце. Что касается Колина, то мараша на него не подействует, если в нем нет ни капли крови Дерини. А если и есть, то все равно с ним ничего не случится, если он будет подальше от Бриона, когда придет час.
— Колина нужно убрать подальше на всякий случай, — заметил Ян. Он снял травинку с плаща Чариссы и продолжал: — Я долго обхаживал этого дворянина, и могу сказать, что ему льстило мое внимание.
Чарисса оттолкнула его с раздражением.
— Ян, ты становишься надоедливым. Если ты собираешься и впредь быть таким напыщенно-помпезным, тебе лучше вернуться в королевскую свиту. Там атмосфера больше подходит для самовосхваления и дурацкого обмена любезностями. Ведь тебе это очень нравится!
Ян ничего не сказал, но надменно поднял тонкую бровь. Неторопливо встав, он подошел к лошади, подправил стремена и, прищурившись, бросил поверх седла короткий взгляд на Чариссу.
— Могу я передать привет от тебя Его Величеству? — спросил он. Мстительная улыбка играла в уголках тонкого рта.
Чарисса, медленно улыбаясь и не сводя с него глаз, направилась через поляну к нему. Ян обошел лошадь и ждал, готовый встретить ее. Чарисса взяла поводья и кивнула мавру, стоящему в ожидании.
— Ну? — спросил Ян, когда мавр с поклоном удалился.
— Думаю, на этот раз тебе не следует упоминать обо мне, — промурлыкала она, пробежала рукой по гриве гнедого, завязала на шерсти какой-то замысловатый узелок. — Тебе сейчас лучше поехать туда. Охота скоро будет здесь.
— Слушаюсь и повинуюсь, леди, — сказал Ян и вскочил в седло.
Он взял поводья, посмотрел на нее и затем протянул ей левую руку. Не говоря ни слова, Чарисса вложила свою руку в его. Он наклонился и приложился губами к нежной коже.
— Удачной охоты, леди.
Легко пожав ей руку, он выпрямился, выпустил ее, и направил лошадь в заросли, по тому пути, по которому приехал сюда.
Та, Которая в Тени смотрела вслед сузившимися глазами, пока он не исчез из виду, а затем погрузилась в прежнее, молчаливое ожидание.
Присоединившись к охоте, Ян постепенно начал пробираться вперед к королевской свите. Сейчас они скакали по мелколесью, так что вокруг все хорошо просматривалось. Прищурившись, он взглянул на стремя, коротко хмыкнул, а затем направил лошадь поближе к Колину и поднял руку, приветствуя его.
— Лорд Ян! — воскликнул Колин, когда тот поравнялся с ним. — Какая превосходная скачка за сворой!
Ян подарил юноше сердечную улыбку.
— Неподражаемо, мой друг!
Он переместился всем корпусом на одну сторону и с удовлетворением почувствовал, что ремень не выдержал его веса и лопнул.
— Черт возьми! — в сердцах выругался Ян, — Кажется, охота для меня закончилась!
Он отъехал в сторону, давая дорогу охотникам, а затем наклонился, чтобы достать стремя, все еще висевшее на его сапоге, и улыбнулся Колину, который подъезжал к нему. Когда всадники промчались мимо, Ян соскочил на землю и, расстроенный, стал рассматривать седло. Колин сочувственно смотрел на него.
— Я же говорил этому свинье груму, чтобы он заменил ремень, — выругался Ян. — Не найдется ли у вас чего-нибудь подходящего, Колин?
— Должно быть, — ответил Колин и спрыгнул с седла.
Пока тот копался в седельной сумке, Ян украдкой огляделся. Время было выбрано превосходно. Именно сейчас свора выбежит в центр луга, и след будет снова потерян.
Слуги отчаянно старались собрать собак и заставить их слушаться. Брион с раздражением щелкал кнутом по сапогам.
— Эван, ваши собаки опять разбежались, — сказал он. — Келсон, поезжай вперед, попытайся узнать, что же случилось. Не могли же они потерять след в чистом поле! Эван, вы оставайтесь.
Когда Келсон отъехал, Эван привстал на стременах и старался рассмотреть, что там происходит, а затем сел, что-то бормоча себе под нос. На таком расстоянии было невозможно что-либо различить в дикой мешанине всадников и собак, и горячий старый лорд произнес фразу, которая, очевидно, полностью выражала его отношение и к собакам, и к слугам, и к погоде, и к оленю, и ко многому другому:
— Проклятые звери посходили с ума! Ну, подождите, я сейчас…
— Не надо, Эван, — мягко возразил ему Брион. — Не утруждайте себя, вероятно, сегодня просто не судьба… ох!
Брион внезапно оборвал фразу и застыл, серые глаза расширились от боли.
— О Боже! — прошептал он, глаза его медленно закрылись, как будто он не в силах был переносить эту боль. Кнут и поводья выскользнули из онемевших пальцев, король схватился за грудь и, застонав, стал заваливаться вперед.
— Сэр! — закричал Эван.
Брион начал соскальзывать с седла. Роджер и Эван подхватили его под руки и, осторожно опустив, положили на землю. Другие, заметив неладное, быстро спешились и поспешили на помощь. Откуда-то появился принц Нигель, он молча опустился на землю рядом с королем и положил его голову к себе на колени.
Роджер и Эван осторожно опустились рядом. Нестерпимая волна боли схлынула, отпустила короля, и он слабым голосом позвал:
— Келсон!
Келсон был далеко впереди, гадая, что же там произошло. Он видел, что среди королевской свиты произошло что-то серьезное, и, хотя не догадывался, что именно, поскакал обратно галопом. Приблизившись, в центре толпившихся людей он увидел своего отца, распростертого на земле, и, резко осадив коня, соскочил с него и бросился к отцу, расталкивая придворных.
Дыхание Бриона было тяжелым. Он стиснул зубы, так как жгучая боль усиливалась с каждым ударом сердца. Его глаза лихорадочно бегали по сторонам, стараясь найти сына. Он совершенно не замечал усилий Эвана, Роджера, епископа Арлиана, пытавшихся хоть как-то помочь ему, облегчить его страдания.
